Зефир потянулся в карман за монетой. Даже такой, казалось бы, элементарный жест давался эльфу с трудом — мешала дрожь в руке, и свойственная старости медлительность.

Заметив нетерпение на грязной мордочке уличного мальчишки — посланника, джордайн проклял собственную дряхлость. Чересчур он зажился на свете.

Но принесенная информация была достойна оплаты, достойна усилий на то, чтобы достать ее, и возможно даже достойна ужасающе-тоскливой жизни последних лет. Если верить рыночным осведомителям Зефира, девушку, ныне зовущую себя Тзигоной, заметили в городе — одетую как уличный артист и в компании новичка Прокопио, простодушнейшего среди джордайни.

Нежданная улыбка удачи. Зефир был уверен, что Маттео расскажет ему все прочее, что может представлять интерес. Он сомневался в способности Маттео лгать, даже если тот почему-либо захочет.

Через эту ниточку к Тзигоне, Зефир очень скоро заполучит ее, сможет передать девушку Киве, и зло, которому два эльфа подарили существование два столетия назад, наконец будет уничтожено.

Надежда согревала Зефира. Единственно ради этой цели он жил. Когда ларакен умрет, Зефир оставит изношенное тело, и отправится в Арванайт, истинное пристанище эльфов.

Сквозь него хлынул почти ошеломляющий поток эмоций, полный зовущими голосами всех, ушедших прежде него, так давно. Эльф закрыл глаза, сопротивляясь велению своей природы и собственным глубочайшим мечтам.

С трудом собравшись, он отпустил беспризорника, и заковылял в поисках патрона. Поставлять Прокопио Септусу информацию входило в его обязанности, но случались ситуации, вроде этой, когда гораздо важнее оказывалось контролировать, что и в каком объеме чародей услышит. То, что сюда впутался еще и Маттео, было и хорошо и плохо. Молодой человек позволит Зефиру разыскать Тзигону, но совсем некстати, если у Прокопио возникнет повод чересчур пристально заинтересоваться делами своего советника.

Эльф обнаружил Прокопио в саду при кухне, любовавшегося силуэтами служанок, тянувшихся как можно выше за пухлыми малиновыми стручками.

Старый джордайн вздохнул. У его патрона хватало детей по обеим сторонам покрывала. Конечно, будущему королю необходимы наследники, но излишек потенциальных претендентов на трон редко предвещал добро для королевства. Как-нибудь в другой раз, Зефиру придется напомнить Прокопио уроки истории.

Сейчас, однако, эльф не видел причины торопиться; по его мнению, Прокопио не был королем. Ничто в нем не соответствовало знаменитой справедливости и прозорливости Залаторма. Зефир считал Прокопио Септуса неугомонным и импульсивным, излишне открытым в своих притязаниях. С другой стороны, немногие среди людей могли похвастаться эльфийским терпением, а мало кто из эльфов сравнился бы с Зефиром решимостью. Старый джордайн знал лишь одного единственного эльфа кроме себя, готового трудиться более двухсот лет, ради исправления древней ошибки.

Усилием воли отставив в сторону подобные размышления, эльф направился в сад. Разумнее подальше упрятать собственные секреты, прежде чем появляться перед прорицателем Халруаа.

Вскоре стала ясна настоящая причина пребывания Прокопио среди кухонной прислуги — готовая к ощипыванию корзина голубей, и еще несколько птиц, круживших вокруг высокой голубятни в форме улья, возвышавшейся над южной стороной сада. Обычно предсказания делались на основании вольного полета диких птиц, но Прокопио научился читать будущее в полете птиц обреченных оказаться на его обеденном столе. Прорицатель обожал жаркое из голубей, так что заклинание было вдвойне полезно.

— Что сообщили голуби, мой лорд?

Маг покосился на Зефира, и его удовлетворенная улыбка стала шире.

— Достаточно чтобы знать, что ты пришел с новостями.

Эльф подтвердил это легким поклоном.

— Воистину так, мой лорд, но помните, что у всякой новости две стороны. Рождение весны знаменует смерть зимы.

Призывающую к осторожности поговорку Прокопио отмел нетерпеливым взмахом руки.

— Вот что сказали птицы: на рынке случилось некое происшествие, способное изменить течение моей судьбы. От тебя мне требуются детали.

— Ваши сведения верны, — Зефир коротко пересказал историю приключений Маттео.

Услышав о предстоящей дуэли между своим новым советником, и джордайном, служащем его самому серьезному сопернику в борьбе за трон Залаторма, Прокопио побледнел. Как и надеялся эльф, Прокопио слишком заботило собственное политическое будущее, чтобы интересоваться личностью девушки, сыгравшей роль катализатора в закипавшем вареве событий.

— Состязание вне всяких сомнений стало бы интересным, но есть и причины и способ избежать его. Леди Кассия заинтересовалась юным Маттео и выразила желание порекомендовать его королеве.

Прорицатель невесело рассмеялся.

— Вот как? Необыкновенно мудрая мысль, — хмуро прокомментировал он.

— А когда, дражайший Прокопио, я поступала иначе?

Обернувшись, Прокопио встал лицом к лицу с королевским советником, улыбаясь, и совершенно не выглядя удивленным.

— Добро пожаловать, Кассия. Король в добром здравии, надеюсь?

Черноволосая леди скользнула к нему, позволив чародею поцеловать ей руку.

— Залаторм здоров как всегда, хвала Мистре. Сейчас меня заботит благополучие королевы.

— Правда? — невинно удивился прорицатель. Он указал на горку мертвых птиц. — Но в предсказаниях не встретилось дурных знаков.

Кассия послала пренебрежительный взгляд в сторону корзины.

— Вижу, ты обеспечил для вечерней трапезы вторую смену блюд. Отлично. Жаль, что ты не сумел сотворить последнее блюдо. Я обожаю сладости.

Маг напрягся при этом завуалированном оскорблении. Прикрывшись ладонью, кашлянул Зефир, не столько выказывая неодобрение, сколько пряча улыбку. Маги творения считались ниже прорицателей статусом, и уничижительное сравнение с магом этой школы било по гордости надменного Прокопио. От внимания Зефира не ускользнуло, что Кассия не обеспокоилась поздороваться с ним, собратом-джордайни, но он не обиделся. Напротив, чем меньше внимания он привлечет от таких как Кассия, тем лучше.